Александр Чулок о глобальных трендах в развитии экономики и общества в новом десятилетии
Директор Центра научно-технологического прогнозирования ИСИЭЗ НИУ ВШЭ Александр Чулок описал в интервью изданию МИД РФ «Международная жизнь» варианты развития событий в ближайшее десятилетие и некоторые глобальные тренды, которые разворачиваются прямо на наших глазах, в частности связанные с самоизоляцией и карантином в целом ряде стран.
Александр Чулок: На самом деле, в политических кругах тема глобальных трендов звучит уже несколько десятилетий. Например, еще в 2010-х годах Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) и Европейская комиссия активно исследовали понятие «Grand Challenge» (большой вызов): мировые тренды, которые могут существенным образом повлиять на многие страны, да и вообще всю планету в целом. Эксперты включали в это понятие и изменение климата, и старение населения, и угрозу биотерроризма, а также тотальную цифровизацию. Тогда на тему глобальных вызовов было проведено очень много дискуссий и научных, и с уклоном в политическую составляющую. После долгого дискурса международным экспертам стало очевидно, что глобальные вызовы могут быть решены только в рамках «Grand Responses» (больших ответов), которые предполагают объединение усилий ученых, бизнеса и государства. Но прежде, чем говорить о том, что происходит сейчас и будет происходить в будущем, необходимо задать некую систему координат, точку отсчета, которую мы наблюдали в начале 2020 года.
Александр Чулок: Я бы выделил несколько базовых предпосылок, формирующих повестку 2020-2030 годов. Первая и, наверное, самая важная — это переход к новой технологической парадигме, в рамках новой промышленной революции. «Индустрия 4.0» — только одна из составляющих этой трансформации, которая затрагивает и медицину, и энергетический сектор, и транспортный, и направление, связанное с новыми материалами. Конечно же, сюда входят роботизация и цифрофизация. Это все масштабные изменения в области технологий, которые на ближайшие 10 лет являются квинтэссенцией инноваций и открытий, которые были сделаны, начиная с середины прошлого века в разных секторах и с разной скоростью. Это и фундаментальные исследования, и прикладные.
Второй глобальный тренд — это изменение цепочек создания добавленной стоимости. Здесь, конечно, важную роль играет экономика совместного потребления, ее еще называют «шеринг-экономика», позволяющая напрямую связывать продавцов и покупателей, благодаря современным IT-технологиям. Безусловно, такие изменения добавленной стоимости играют в пользу так называемого креативного сегмента и креативной индустрии. Мы видим, как новые игроки, такие как Tesla или Amazon, вытесняют «старожилов» рынка, которые десятилетиями формировали свой капитал и имидж. Фундаментальные трансформации цепочек добавленной стоимости — это глобальный тренд, который неизбежно отразится на мировых экономиках, в состав которых входят и сверхсовременные бизнесы, и те, которые относятся даже не к прошлому, а позапрошлому веку. Это как раз релевантно для российской экономики.
Третья предпосылка заключается в появление неэкономических факторов, которые оказывают существенное влияние на конкурентоспособность бизнеса. В конце прошлого года многие обратили внимание на слова лауреата Нобелевской премии, американского экономиста Джозефа Стиглица, который сказал, что ВВП на душу населения — это плохой показатель качества экономического роста. Надо сказать, что та экономика, которую мы наблюдаем в начале 2020 года, с которой мы вступили в новое десятилетие — это не только глобальная система, где все процессы взаимосвязаны, но и экономика, которая очень активно старается быстро расти и быть эффективной. Это значит, что запасы прочности в некоторых сегментах были сведены к минимуму.
Мы видим, как неэкономические факторы, связанные с экологически-дружественным и этическим поведением, выходят на первое место. Например, еще в 2019 году порядка 200 американских компаний заявили, что для них максимизация прибыли — это не главная цель, а основной задачей является служение обществу и удовлетворение потребностей. Конечно, если посмотреть на это глазами экономиста можно сказать, что в функции прибыли просто увеличилось количество переменных, которые теперь необходимо учитывать для ее максимизации (то есть это не просто цена/качество, а более сложный набор). Но факт остается фактом, неэкономические тренды все больше и больше оказывают влияние на конкурентоспособность компаний: уже не получится конкурировать на рынке, просто предлагая лучшую цену или качество, сегодня необходимо быть еще и экологически-социально ответственным.
Четвертый тренд, который мне хотелось бы выделить, основывается на глобальной роботизации и цифровизации. По существующим оценкам Всемирного экономического форума, уже через пару лет должно исчезнуть порядка 75 миллионов рабочих мест, а вместо них появится 133 миллиона новых. Главный вопрос, с которым мы вошли в новое десятилетие — какие профессии и рабочие места будут ликвидированы или окажутся под угрозой, а какие будут наоборот максимально востребованы? Считается, что все, что связанно с рутинным трудом будут выполнять роботы, а креативность, человечность и эмпатия выйдут на первый план.
Пятая и последняя предпосылка связана с компетенциями. Здесь очень важно, особенно для России, что нельзя будет зафиксировать одну пусть даже понравившуюся профессию на десятилетия. Советский паттерн: получить диплом ведущего ВУЗа, который будет обеспечивать тебя всю жизнь — уже не работает. Человечеству предстоит обучаться в течение всей жизни, может быть придется даже кардинально менять профессию несколько раз, что для многих станет «большим» личным вызовом.
Вот пять, наверное, таких глобальных трендов, которые я могу выделить, основываясь на принципах классического форсайта.
Александр Чулок: Вообще форсайт — это уже достаточно старый инструмент работы с будущим, он насчитывает уже порядка 70 лет. История началась с американской корпорации RAND, когда необходимо было определить для военных приоритеты инвестирования в науку. Тогда американские экономисты впервые применили метод работы с экспертами и опросы по методу Дельфи. Что удивительно, Советский Союз тогда был в тренде: у нас многое было связано с системным анализом, планированием инициатив, кстати, многие зарубежные коллеги активно использовали советский опыт и делают это до сих пор. В современной России насчитывается более 150 проектов, которые сделаны по методологии классического форсайта. Почему я делаю акцент на слове «классический»? Да потому что само понятие форсайт сейчас крайне популярно, его много где используют, иногда путая с простыми разговорами о будущем за кофе брейком. Необходимо понимать, что классический форсайт — это признанная в мире методология с опорой на серьезную научную базу, включающую количественные и качественные методы, с вовлечением всех ключевых стейкхолдеров и с интеграцией в систему принятия решений, а не попытки угадать или предсказать будущее. Если какие-то части этого определения убрать, то это будет уже не классический форсайт. Например, если провести опрос о будущем — это будет не форсайт, а просто социологическое исследование, еще вопрос насколько качественно проведенное. В России в этом смысле форсайт очень активно набирает обороты. Я бы сказал, что сейчас уже накоплена критическая масса исследований, подготовленных по всем правилам классического форсайта, которых достаточно для того, чтобы мы стали трендмейкерами в мировом форсайте.
Александр Чулок: Центр имеет уже более чем десятилетнюю историю. В рамках Института мы сделали порядка 150 проектов по методологии классического форсайта. На его базе существует международный наблюдательный совет по Форсайту, который собирается раз в год. В него входят топовые специалисты из Японии, Канады, США, Франции, Китая, Южной Кореи, Германии. Также ежегодного мы с коллегами проводим международную ноябрьскую конференцию, которая в этом году состоится уже 10 раз. Примечательно, что она входит в топ-5 мировых конференций по форсайту. Я могу сказать, что сейчас интерес к работе с будущим значительно вырос, и в этом ключе спрос становится более квалифицированным, то есть люди со стороны бизнеса и государства хотят видеть конкретное научное исследование факторов, которые влияют на наше будущее.
Сейчас одним из трендов, который наиболее распространен в форсайте является топовая мировая повестка — это в первую очередь использование больших данных, которые в аналитике будущего играют серьезную роль. У нас в России есть система интеллектуального анализа больших данных iFORA. По оценке Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) 2018 года, она входит в топ-5 систем в области стратегической аналитики. На данный момент эта система включает более 360 миллионов документов: научные статьи, патенты, доклады ведущих консалтинговых компаний и многое другое. Все данные содержатся на специальных серверах. Таким образом, система позволяет выявлять ключевые вызовы, тренды, которые будут в секторах экономики, в социальной сфере, также система анализирует рынки, перспективные или «подрывные» технологии и помогает определять те компетенции, которые необходимы для будущего. То есть iFORA предоставляет полною информационно-аналитическую поддержку в области форсайта, в этой области на нас равняются многие иностранные коллеги. Сейчас многие компании, в том числе и частные, что является достаточно хорошим маркером, формируя будущее, задумываются об экспертном прогнозировании.
На мой взгляд, в современных реалиях крайне важно не поддаться такому тренду как упрощение. Мы во многом привыкли упрощать сложную картину будущего, вместо того что бы сначала ее идентифицировать, а потом уже определять нужные приоритеты. Если 10-15 лет назад ключевым словом было «инновация», а 5-7 лет назад активно велись дискуссии про нанотехнологии и блокчейн, то сейчас же все говорят про глобальную цифровизацию. То есть мы привыкли вытаскивать какие-то отдельные приоритеты, пусть даже и важные, хотя вначале необходимо представить себе ландшафт будущего в целом: какие глобальные тренды его определят, где будет источник конкурентоспособности для компаний, для страны и мира. И только потом имеет смысл определять приоритеты, исходя из бюджета, сроков реализации, компетенций, заделов и стратегических задач страны. Образно говоря, мы пытаемся ухватить верхушку айсберга и дальше ее достраивать, вместо того чтобы изучить основы и только после этого приниматься за работу.
Чтобы реализовать национальные проекты, о которых говорит Президент России Владимир Путин, необходимо для начала определить облик будущего. Это можно сделать как раз с помощью классического форсайта, с опорой на надежные научные методы, связанные с математическим анализом, а также с учетом тех маловероятных событий, которые тем не менее могут произойти и изменить ситуацию. Мы называем их «джокерами». Например, многие из них, о которых мы говорили и писали ранее, уже сейчас разворачиваются на наших глазах: резкое снижение цен на нефть и биологические угрозы, превращающиеся в пандемии. В качестве примера приведу доклад, который был создан российскими специалистами в 2014 году — прогноз научно-технологического развития Российской Федерации на период до 2030 года. Он вошел в пятерку мировых прогнозов по версии ОЭСР. Его разрабатывали в течение 3 лет, а в подготовке приняли участие более 2 тысяч экспертов.
Если мы откроем этот документ (он, кстати, находится в открытом доступе), то увидим, что те прогнозы, которые были сделаны в далеком 2014 году, оправдались. Там было сказано и о развитии устройств для мониторинга здоровья (сейчас «умные» браслеты можно увидеть практически у каждого), и про применение 3D-принтинга, и о нанотехнологиях, которые сейчас активно используются в медицине и многих других секторах.
Если посмотреть на прогноз, то он, безусловно, отражает те высоковероятные события, которые происходят прямо сейчас. Однако в базовую версию не вошли «джокеры» — события с низкой вероятностью, но масштабными эффектами, про которые мы говорили ранее: демпинг цен на нефть, резкое повышение курса доллара или евро. Но если их еще можно было предположить, то еще один фактор, связанный с эффективностью защиты граждан, касающийся в первую очередь права человека на частную жизнь — предугадать было практически невозможно. Сейчас на наших глазах разворачивается очень интересный тренд, связанный с самоизоляцией и карантином в ряде стран. На мой взгляд, он представляет собой своеобразный тест для современной экономической системы на готовность к подобным вызовам.
Александр Чулок: Пока сложно говорить, как ситуация с пандемией отразится на мировых экономических процессах. Как я уже говорил, «глобальность» экономики сейчас может сыграть с ней злую шутку: цепочки поставок могут «рваться», также могут кардинально трансформироваться бизнес-модели. Каким образом и как разные страны будут к этому готовы, мы еще увидим. Сейчас главный вопрос: будут ли страны стремиться к изоляционизму или постараются как можно быстрее выстроить систему взаимодействия с помощью тех же новых цифровых технологий?
На мой взгляд, в нынешних крайне турбулентных и молниеносно меняющихся реалиях очень важным является умение быстро адаптироваться и «держать» основную, главную линию. Здесь, мне кажется, у нашей страны есть очень хорошие компетенции и заделы. Мы действительно умеем быстро адаптироваться и находить решения в сложных, на первый взгляд, не решаемых ситуациях.
Интервью с Александром Чулоком «Экономика будущего: что ждет нас в ближайшее десятилетие?» на сайте издания «Международная жизнь» вышло 01.04.2020
Автор: Анна Ершова